Записки административно ссыльного (Чехия) - Часть 1

[graganyaarou]

7 мая - 2 июня 2000 года (19 Floréal - 15 Prairial, An.208)

I

Все началось с того, что срок действия моей рабочей визы подходил к концу. А продлить ее мне не удалось, так как истекал срок действия паспорта. Попытка продлить израильский паспорт закончилась тем, что паспорт у меня попросту отобрали, паспорт World Service Authority (он же «паспорт гражданина мира») канадские власти не признают, а воспользоваться российским паспортом я тоже не мог - он истекал немногим позже и менять его было негде - российское консульство наотрез отказывалось ставить меня на учет без иммигрантского статуса. Обратился я к иммиграционным властям с просьбой позволить мне продлить визу и с истекающим паспортом – есть такая возможность и некоторым это таки удается. Но и это успехом не увенчалось. Кончилось тем, что 13 апреля 2000 года меня вызвали в министерство иммиграции и посоветовали уехать из Канады, разжиться новым паспортом, ну а потом и получать визу – рабочую или постоянную – как мне будет угодно.

Легко сказать – уехать из страны. А куда? На какие средства? И что я там в этой стране буду делать, пока работники канадского консульства не соблаговолят дать мне новую визу? Впрочем, с последним удалось разобраться довольно быстро. Благо начальник уже привык к тому, что я работаю на него не из офиса, а из дома, поэтому и не возражал, когда я сказал ему, что уезжаю за границу где-то на год или около того. Со средствами при таком раскладе тоже проблем не возникало – зарплаты и накоплений должно было хватить. Оставалось решить, куда ехать.
Понятно, что ни о каком таком возвращении в Россию или в Израиль не могло быть и речи. И не только потому, что власти этих стран имели свои планы насчет моего рода занятий в ближайшие два-три года, но и потому, что канадские посольства в этих странах перегружены, и дожидаться иммигрантской визы там приходится слишком долго. Поэтому нужно было найти какую-нибудь другую страну, где нашлось бы место для меня и моего компьютера, и где мне бы позволили спокойно дожидаться канадской визы, не требуя при этом быть чьим-то родственником или миллионером или соискателем политического убежища. Понятно, что выбор у меня был небольшой, но, в конце концов, такая страна нашлась. Этой страной оказалась Чехия.

Почему именно Чехия? Прежде всего, потому, что туда (тогда еще) пускали без визы по российскому паспорту и позволяли остаться фактически каждому, пожелавшему заниматься бизнесом и предъявившему справку из банка о наличии на счету сравнительно небольшой суммы. Кроме того, в отличие от других гостеприимных стран, Чехия была расположена не где-нибудь, а в Европе – последнее сулило быстрое обслуживание в канадском консульстве, а так же многое другое, вплоть до Шенгенской визы.

Но так как я все же не собирался переселяться в Европу насовсем, то я не стал обрывать свои связи с Канадой. Ограничился лишь тем, что переадресовал всю почту на почтовый ящик, а все остальное решил оставить, как есть. Даже о моем отъезде никто кроме начальника, родственников и иммиграционных властей не знал. Не знали об этом и в ВМ.

Тут, конечно же, многие ВМовцы дружно спросят, почему. Отвечу – потому, что я не хотел лишних вопросов. Потому, что я не хотел излишней жалости. Да и злорадство со стороны уже внедрившихся в ВМ «кукуев» мне тоже было ни к чему. Поэтому и не стал я извещать ВМ о своем отъезде. Конечно, можно было воспользоваться электронной почтой и известить друзей о предстоящем отъезде, минуя прямой эфир; можно было даже организовать своего рода «прощальный слет», но и это меня не устраивало. Ибо в любом случае, без неприятных вопросов бы не обошлось. А мне тогда отнюдь не хотелось объяснять кому-либо, что же я буду делать, если мне не удастся закрепиться в Чехии или если мне не дадут визу в Канаду. С меня вполне хватало необходимости объяснять все это родственникам и начальнику. Так что ВМ по-прежнему оставался в счастливом неведении, а я, вспоминая сейчас эти дни и перечитывая архивы, даже удивляюсь, как это у меня хватило выдержки умолчать обо всех своих проблемах с иммиграцией.

Остается лишь добавить, что подготовка к отъезду прошла без особых неприятностей, если не считать моего нежелания куда-либо ехать и небольшого прокола со страховкой, которую я предусмотрительно заказал на целый год и, которая впоследствии оказалась никому не нужна. С упаковкой тоже обошлось без затруднений, так как с собой я взял только самое необходимое, а за всем остальным обещал присмотреть начальник. Было лишь небольшое недоразумение с отвальной, на которую начальник принес «сикспак» пива и кассету с фильмом «Fight club». Он требовал, чтобы я досмотрел фильм и честно выпил свою половину «сикспака», а мне не хотелось ни того, ни другого…

А потом, вбросив в ВМ два комментория вместо одного и, предупредив собрание, что меня по техническим причинам долго не будет в эфире, я направился в монреальский аэропорт…

II

Как не хотелось мне тогда уезжать! Хоть и понимал я, что без этого новый паспорт не получишь, не говоря уже об иммигрантской визе – все равно не хотелось. И не потому, что я не люблю путешествовать – путешествия я, как раз люблю. А потому, что о дате возвращения я мог только догадываться. Я знал, что, выехав из Канады, обратно мне уже не въехать; что визитерскую визу мне не дадут ни при каких обстоятельствах и, что вернуться обратно я смогу только с визой на иммиграцию. Но эту визу еще надо было получить. А для этого, нужно было въехать в Чехию, встать на учет в российском консульстве, поменять устаревающий советский паспорт на российский, подать документы на иммиграционную визу, получить чешский вид на жительство (чтобы спокойно дождаться интервью), затем получить визу в Австрию (в Чехии заявления на иммиграцию не рассматриваются), приехать в Вену на интервью, дождаться визы и только тогда ехать обратно, в Канаду. При наиболее благоприятном для меня стечении обстоятельств, я мог рассчитывать вернуться в Канаду весной 2001 года. Но стоило лишь чему-нибудь из всей этой цепочки сорваться – и мое возвращение в Канаду могло вообще не состояться. Поэтому и неудивительно, что ехать куда бы то ни было при таком раскладе, мне не хотелось.

Но пришлось.

Итак, было около шести часов вечера, 7 мая 2000 года. Я сидел в ресторанчике, в аэропорту Дорваль. Из висевшего под потолком динамика доносился новый по тем временам шлягер «Аквы» (фактически тот же самый CandyMan, только мелодию слегка изменили, да и слова другие), а я доедал свой последний канадский кайзерский салат. И не без зависти (еще бы!) поглядывал я на своих беззаботных соседей, кои листали свои иссиня-черные паспорта с розовыми страничками; и размышлял, какова была бы реакция властей, согласись один из них (речь идет о соседях, а не о властях) променять свой канадский паспорт на все то, чем я тогда располагал.

А потом объявили посадку на амстердамский рейс, и мне пришлось покинуть кафе. По пути к регистрации меня, прежде всего, остановил аэропортовый служащий, который взыскал с меня 10 канадских долларов в качестве взноса на реконструкцию аэропорта; а потом мне пришлось задержаться на пару минут, чтобы побеседовать со служащей паспортного контроля и получить от нее бумагу, подтверждавшую мой отъезд из Канады. Этого обычно от покидающих Канаду иностранцев не требуют, но в моем случае, желательно было поставить власти в известность о моем отъезде, дабы те не имели ко мне больше никаких претензий.

Претензии, как оказалось впоследствии, у них все же были. Но тогда, выдав мне нужную бумагу, чиновница проследила за тем, как я компостирую посадочный талон, и удалилась. А я, подавив минутное желание перешагнуть через заборчик и вернуться обратно той же дорогой, которой пришел, присоединился к остальным пассажирам, кои шли к самолету. Не помню, какой именно модели был самолет, помню только, что место мне досталось с краю, у самого коридора. И, я, не имея возможности глядеть в окно, стал смотреть телевизор.

Посадка тем временем закончилась, самолет выехал на взлетную полосу, набрал скорость и взлетел. А на экране телевизора появилась карта Канады, и силуэт самолетика, сдвинувшись с отметки «Монреаль» устремился на северо-восток, потянув за собой красную полоску.
Самолет набирал высоту. И скорость тоже – по крайней мере, так следовало из цифр, появлявшихся время от времени на экране телевизора. А красная полоска, которой обозначался маршрут, миновав Жольетт и Труа-Ривьер, подтягивалась к Квебек-Сити.

От этих названий у меня щемило сердце. Я вспоминал, как ехал на поезде через Жольетт и Труа-Ривьер, как праздновал новый год в Квебек-Сити… И думал, что скажи мне кто-нибудь тогда о том, что пройдет немногим более четырех месяцев, и я, пролетая над этими местами, буду прощаться с Канадой как минимум на год – ведь не поверил бы я ему… А красная полоска, становясь тем временем все длиннее и длиннее, доползла до Квебек-Сити, прошлась по устью реки Святого Лаврентия и, проскользнув между Ньюфаундлендом и Кейп-Бретоном, потянулась дальше на восток. Самолет летел в Амстердам. А под ним был Атлантический океан…

III

Между Монреалем и Амстердамом шесть часов лету и шесть часов разницы во времени. Летел бы я из Амстердама в Монреаль, глядишь, прилетел бы тогда же, когда и вылетел. А так вылетел я вечером 7 мая, прилетел утром 8-го, а куда девалась ночь – поди пойми.

Что мне сказать за Амстердам? Что вообще можно сказать о городе, в котором находился всего лишь два часа, да и то, не выходя из транзитной зоны? Могу сказать, что аэропорт в Амстердаме большой и светлый. Магазины я тогда проигнорировал, ибо не до покупок мне тогда было. Ресторанам и закусочным тоже не уделил особого внимания, так как незадолго до того, неплохо позавтракал в самолете. Поэтому наиболее яркие впечатления остались у меня от аппаратов, именовавшихся «мульти-фонами» и предоставлявших доступ в интернет за грабительскую, но для транзитной зоны аэропорта – вполне приемлемую плату. Понятно, что я сразу же загорелся желанием залезть в интернет, пролистать архивы ВМ, а заодно и сообщить начальнику об успешном прибытии в Амстердам. Но сделать это мне удалось не сразу, так как голландской валюты при мне, конечно же, не было, а кредитные карточки они принимали с наценкой в два гульдена, что делало стоимость пятиминутного доступа не вдвое, а чуть ли не вчетверо дороже, чем в интернет-кафе. Была у меня при себе бумажка в 20 американских долларов, но менять ее всю на гульдены мне не хотелось – поди знай, по какому курсу эти гульдены примут в Праге. Поэтому сначала мне пришлось немало потрудиться, чтобы разменять двадцатку, и только потом уже, обменяв американскую «однерку» на голландский «двухсполтинник», мне, наконец, удалось зайти в интернет.

Перво-напрево, я проверил почту и известил начальника о своем прибытии, а оставшееся время (ну, конечно же), потратил на ВМ. Пролистал архивы и хотел даже реплику вбросить, но потом решил этого не делать. Тем более что и время мое как раз к тому моменту и закончилось.

А потом объявили посадку на рейс в Прагу. Место мне и на этот раз досталось у коридора, так что разглядеть Амстердам из окна мне так и не удалось. И вообще, никаких особых впечатлений от этого полета у меня не осталось. Так, сел в самолет, съел принесенную стюардессой булочку, проскучал час с небольшим и все… Зато впечатлений от моего первого въезда в Чехию осталось немало.

Визу с меня тогда еще не требовали но, как гражданину «неблагонадежной» страны, мне пришлось заполнить «пруводку», то бишь въездную квитанцию типа американского I-94. Как я узнал впоследствии, эти квитанции были введены за несколько месяцев до моего приезда (поэтому я ничего о них не знал) в качестве очередного акта борьбы с нелегалами. Впоследствии я так же убедился, что квитанции эти не прижились, да и нельзя сказать, чтобы они так уж и помогали чешским властям в их борьбе. Но тогда мне больше всего не понравилось то, что, протянув мне квитанцию с просьбой заполнить, чиновник не предоставил мне для этой цели ни ручку, ни карандаш. Причем на мою просьбу предоставить мне письменную принадлежность для заполнения этой окаянной бумажки, он ответил не просто отказом, а категорическим отказом; разозлившись при этом так, словно я не карандаш у него попросил, а попытался отпихнуть его и прорваться на чешскую землю, не имея на то права.

Ручку я, в конце концов, нашел. Паспортный контроль прошел без особых затруднений: вопреки моим опасениям, мой серпасто-молоткастый паспорт с надпечаткой «гражданин Российской Федерации» не вызвал никаких дополнительных вопросов. Оставалось лишь получить багаж (тележки выдавались бесплатно) и идти к выходу. Что я и сделал, поменяв по пути оставшиеся 19 долларов на кроны, а так же разжившись телефонной карточкой, газетой «Чехия сегодня» и рекламными брошюрками всех трех сотовых компаний.

IV

Каково же было мое первое впечатление от Чехии? Шок. Может быть, за проведенные в Канаде годы, я просто отвык от Европы и от европейских городов, но, тем не менее, после Торонто и Оттавы, с их ухоженными коттеджами и широкими улицами, Прага показалась мне захолустьем. И, глядя из окна такси на облезлые пражские многоэтажки и древние особняки, кои в буквальном смысле слова разлагались, я с тоской думал о том, в какую же дыру занесла меня судьба, и каково мне будет там жить целый год, если не больше…

Гостиница меня шокировала не меньше, поскольку то, что пражский путеводитель по гостиницам называл отелем, оказалось на поверку студенческим (или еще каким) общежитием, которое в виду наличия свободных мест стали предлагать к услугам доверчивых иностранцев, вроде меня. Снаружи все это великолепие представляло собой с десяток многоэтажных зданий, расположенных в две шеренги напротив брошенного стадиона. Администрация помещалась в многоэтажке под номером три (правая шеренга, третье здание от стадиона), а администраторами там были двое лопоухих мужчин арабской внешности, что меня слегка удивило.

Взглянув на предъявленную мной распечатку электронного письма, подтверждавшего бронирование номера, лопоухие администраторы побеседовали между собой о чем-то и заявили мне, что обещанный номер они мне предоставить не могут, а вот временный номер на минус первом (т.е., полуподвальном) этаже – пожалуйста. Так как никаких предубеждений против полуподвального этажа у меня не было (наоборот, именно на этом этаже я проживал года три из четырех, прожитых в Канаде), я взял предложенный мне ваучер, а взамен протянул мастер-карту. Но от кредитной карточки администраторы категорически отказались, потребовав наличные. Наличных у меня, конечно же, не было, ибо телефонная карточка, поездка на такси и, главное, комиссионные обменному пункту успели к тому времени сожрать почти все мои деньги, оставив лишь 20 крон (то бишь 80 канадских центов). Пришлось договариваться, что сначала я забрасываю вещи в номер, а потом направляюсь к ближайшему банкомату за наличными деньгами. Они особо не возражали.

Возражать стал я, когда увидел номер, в котором мне предлагалось поселиться. И причин для этого было более чем достаточно. Прежде всего, мне не понравилось то, что на этом самом минус первом этаже противно пахло гнилым бельем. На первом этаже (вернее, на «ground floor», так как первым этажом там обычно считается тот, который над входным) этот запах не чувствовался, а этажом ниже – чувствовался, да еще как. Кроме того, окна моего номера выходили аккурат на дискотеку, расположенную в «первом блоке» (то есть в первой многоэтажке правой шеренги, считая от стадиона), а это в свою очередь сулило бессонные ночи. Да и само понятие «окна выходили» тоже оспаривалось, ибо на деле окна никуда не выходили, а упирались в стенку рва, выкопанного специально для того, чтобы жителям минус первого этажа доставался хоть один процент дневного света. Сам номер (комната 3 на 5, в которую было втиснуто аж семь раскладушек) мне тоже не очень понравился (и это невзирая на то, что в быту я обычно неприхотлив). Поэтому, оставив вещи на хранение консьержке, я предстал пред лопоухими администраторами и объяснил им, что согласен на любой другой номер, пусть даже с доплатой, но чтобы тот был над землей и подальше от дискотеки. Такой номер нашелся, и уже минут через пять, я втаскивал свои чемоданы в аккуратную комнату ~ 2,5 на 3,5 с двуспальной кроватью, столиком, шкафчиком, зеркальной тумбочкой и с окнами, выходящими в противоположную от дискотеки сторону.

Оставалось только этот номер оплатить. А ближайший банкомат, как мне сообщили лопоухие админы, находился не где-нибудь, а на станции метро. До которой можно было добраться любым автобусом. Проблема была лишь в том, что перед тем, как сесть на автобус, нужно было предварительно запастись билетом, который следовало прокомпостировать при посадке. Билета же у меня не было, а купить его у водителя тогда еще было невозможно. Невозможно было купить этот билет и в киоске, где они обычно продавались. Ведь было восьмое мая – день, когда все добропорядочные чехи отмечают День Победы, и киоск в этот день, конечно же, был закрыт. Не работала и почта. Правда, совсем недалеко от гостиницы находилась станция канатной дороги, где можно было спокойно разжиться билетом, но я тогда еще ничего о ней не знал, а админам так и не пришло в голову посоветовать мне туда наведаться. Поэтому я решил пройтись пешком в том же направлении, в котором шли автобусы, надеясь вскоре набрести на какой-нибудь работающий киоск и разжиться там билетами.

Не скажу, чтобы эта моя первая прогулка по Праге мне так уж сильно не понравилась. К чешскому ландшафту я уже стал понемногу привыкать, поэтому если вид заброшенной кирпичной стены, потемневшей от времени и расписанной графитями, меня таки шокировал, то вот на заброшенное трамвайное кольцо, к которому я вышел, пройдя улицу до конца, я отреагировал уже без особых эмоций. Благо новое, действующее кольцо находилось лишь в полукилометре от старого. Не понравилось мне лишь то, что ни один близлежащий киоск не работал, и купить билеты было по-прежнему невозможно. Короче говоря, не будь рядом четырехзвездочного отеля, предоставившего к услугам своих постояльцев аж два автомата для продажи билетов, пришлось бы мне идти до метро пешком. А так я обзавелся в конце концов желанным билетом и продолжил свой путь на трамвае.

Оставалось лишь сориентироваться по названиям остановок, что было несложно так как схему линий метро я прихватил в гостинице, а названия трамвайных остановок объявлялись во всеуслышание при помощи записанного на пленку голоса и некой хитрой системы. Вскоре название трамвайной остановки совпало с названием станции метро, и я вышел на кислород, оказавшись у станции метро Градчанска. Где, наконец, разжился наличными, поглядел на пригородный поезд (станция находилась неподалеку от метро) и заодно, обзавелся билетами про запас.

А потом вернулся в отель, расплатился с лопоухими, и, расположившись в номере, достал из чемодана книгу Ayn Rand. Прочел пару глав, и сам не заметил, как заснул…

V

Следующий день я хотел посвятить походу в российское консульство – дабы встать на учет и обменять паспорт. Но было 9 мая, и консульство было закрыто. Поэтому паспортные вопросы пришлось отложить на потом, а этот день посвятить поискам квартиры и сбору информации относительно чешской долгосрочной визы.

Я вышел из гостиницы, доехал до метро, сел в поезд и поехал… Куда? Этого я тогда не знал. Сидел я в вагоне, глядел на мелькавшие за окном трубы и перекрытия (а что еще можно разглядеть через окно поезда, находясь в метро?) и думал, где бы выйти. Перед моими глазами (на противоположной стенке вагона) была схема линий с названиями станций, была даже более детальная карта, где кроме линий метро и трамваев указывались так же названия районов, но вся эта информация мне ничего не говорила. Я не знал, в каком районе располагается деловой центр Праги, да и названия станций мне тоже мало что говорили. Поэтому я остановил свой выбор на ближайшей же пересадочной станции (таковой оказалась станция «Мустек»), справедливо полагая, что уж на пересечении двух линий точно должен быть какой-то деловой центр, который стоит посетить.

И надо сказать, что я не ошибся. Выйдя из метро, я оказался не где-нибудь, а на Вацлавской площади, точнее на отходившей от нее улице с тем же названием. Магазинов, ресторанов и прочих торговых точек там было достаточно. Правда газетного газетного киоска, в котором можно было разжиться русскоязычной прессой, я там не обнаружил (хотя буквально в двух шагах от выхода из метро находилась редакция «Русского Анонса»), зато там был супермаркет «Крона». Который я не преминул взять на заметку, как место, где можно разжиться дешевыми продуктами и расплатиться кредитной карточкой.

Потом я связался с компанией, обещавшей помочь с документами. Они довольно долго морочили мне голову, рассказывая о предстоящем введении визового режима и ужесточившихся законах, а потом заявили, что получением разрешений на частное предпринимательство они больше не занимаются, зато могут за небольшую плату зарегистрировать компанию с ограниченной ответственностью. Сколько это будет стоить? Всего лишь две с половиной тысячи долларов (американских, вестимо), плюс еще 400 за пакет документов на визу. Что? Я все-таки настаиваю на частном предпринимательстве? Так мне же потом визу не продлят. Что? Я предлагаю решать проблемы по мере их возникновения? Так разрешение на частное предпринимательство потребует тех же затрат, только толку от него будет гораздо меньше… Нет, это слишком сложно, меньше, чем за две тысячи триста зелеными они за это дело не возьмутся, разумнее было бы мне доплатить… Что? Мне угодно зайти попозже? Как пожелаете, молодой человек. Только дешевле нигде не найдете, остальные возьмут деньги и бросят ни с чем, Вы еще к нам вернетесь, уверяем Вас…

После этого я вышел на кислород.

Я находился запутанной паутине узеньких улочек старого города Праги. Куда там Йерусалиму, куда там Квебеку – Пражский старый город не шел в сравнение ни с одним из этих городов. Узенькие улочки, в которых с трудом протискивался автомобиль, старые дома, которые бывшие старыми еще во времена Швейка… Я шел по этим улицам и пытался забыть на время о своих делах, представив себе эти улицы 100, 200, а то и более лет тому назад и тех, кто по ним тогда ходил… Некоторые улицы были отреставрированы и производили приятное впечатление. Другие еще были в лесах или даже без них. Потемневшие, с облезшей краской, разрисованные «графитями», они представляли собой жалкое зрелище, но, судя по всему, я начал привыкать и к этому, поскольку того шока, который я испытал по приезде, я уже не чувствовал.

А по пути к метро, я набрел, наконец, на долгожданный киоск с русскоязычной прессой и разжился газетой «Русский Анонс», содержавшей все нужные мне рекламные объявления. После чего вернулся в отель и занялся чтением…

(Окончание здесь.)